Ведут на казнь, обалделой, наивной, робкой,
А ты спокойно паришь над моею плахой.
Не парься, милый, процесс-то теперь короткий:
Давно протоптанной кем-то любезным тропкой
Я мелким шагом иду обреченно на…,
И пусть поджарят язык мой на сковородке

За эту грубость в преддверии скорой смерти.
Прости мя, Господи, снова не загляну же,
В хоромы райские плотно закрыты дверцы,
В аду ведь черти хранят персональный вертел,
Им дух упрямый для сочности больно нужен,
Под водку с кровью в жару хорошо бы сердце,

В своём соку притомлённое чувством боли.
Иду на казнь. Ты – палач и, конечно, рядом,
Почетный труженик фронта любовных бедствий.
Дают напиться. Бургундское ли, Шабо ли –
Не Ируканское, дон мой. Ты пару прядок
На память срезал – увы (пипец мне!),

Теперь навряд ли смогу потерять из виду,
Хотя бы в пекле пришлось и свернуть се шею,
Стараясь вычертить карту твоих маршрутов.
Прости, быть может, казни наконец обиды,
К лопаткам белые крылья иглой пришей им,
И нимб неоновый к черепу прям шурупом?

Пора. Топор занесён, рассекает воздух,
Один удар, и – «встречайте беглянку, бесы»,
И – ад приветливо тянет навстречу жвала.
А ты планируй, планируй, пока не поздно,
Надёжный способ как снова за тридцать песо
Убить конкретно, чтоб, сдохнув, не оживала.

20.06.2011