Уснули тихо. Хохот труб
Ревел, плевалась канонада
Речей. Несли за трупом труп
С полей, вносили за ограду
При храме, где каноны ада
Ползли змеёй с бескровных губ
За стены. Сев на парапете,
Срывал косматый нищий струп
Со строк, оставшихся от плети,
Совал в открывшийся гнойник
Скупую драхму: в свой тайник -
Свой пропуск в рай тысячелетий
Забвения. Смеялись дети,
Бросали камни, и точней
Бросал, кто был из всех безгрешней.
Похоже - младше. Лучик вешний
Сиял на шёлк его кудрей,
На драхму нищего, на леди,
Что выходила из дверей, -
Продукт селекций и наследий
Едино правильных идей,
Гранита поз и смыслов меди.
Она в дарении камней
Познала толк. И в руку с ней -
Невозмутимый лицедей, -
Всего лишь добрые соседи
В пространствах многих асимптот,
Приявших вес координаты.
Лоснящийся и полный рот
Его шептал слова кантаты,
Что позже выхаркнет в народ.
Вчера её читал при друге,
А также скромный свой сонет
(Он был, как все, слегка поэт).
Тот с равнодушием услуги
Хранил молчание похвал.
Один другого понимал, -
Два двойника в пространствах рамы
И двух зрачках прекрасной дамы,
Следящих вскользь на мостовой
За прошлогоднею листвой,
Что ветер гнал в поля под трубы
И ставил в воскрешённый строй.
И шли опять, скупы и грубы,
Верны сугубо и трегубо, -
Тысячелетний перегной,
Не знавший семени, лишь пули,
Растящие леса стволов
С залогом рода в каждом дуле,
Летящие в жужжащем гуле
Под свод туманных городов -
В тревожный, задымлённый улей.
Они не слышали. Уснули.
В тяжёлый уличный туман
Скрывалась пара величаво,
И с нею меткий мальчуган.
Лишённый избранной забавы
Грядущий голос многих стран
И истин пламенный оракул
Сейчас сопел и тонко плакал.
В тени - в воде одной из луж,
Ловя брезгливый ряд ухмылок,
Кроша в ней маленький обмылок,
Весь собранный сегодня куш -
Горсть камушков - мыл странный нищий.
Затем тащил в своё жилище -
В нору под папертью; и там
При свете неживом лампады
Поспешно подносил к глазам
И внутрь слезящиеся взгляды
Стремил, не размыкая губ.
С осколками волшебной друзы
В руке убогий грязный труп
К утру застыл. Уснули музы.